Я раздвину облака руками

С Пушкиным Филев себя не равнял, писать «Капитанскую дочку» не собирался, но и для историка живые впечатления не последняя вещь... Из окна открывался вид неширокой улицы, а дальше, сразу за тротуаром, тянулся каменный серый забор; за ним Филев разглядел строгие приземистые постройки: то ли старинные казармы, то ли современные склады. В городе находилось училище, прославленное перед всем миром одним из своих выпускников. Во дворе его — Филев знал о том из газет — стоял на пьедестале настоящий самолет, на котором летал некогда старательный безвестный курсант, ставший теперь легендарно знаменитым.

«Может быть, это и есть училище?» — подумал Филев, и ему захотелось уже сегодня, сейчас, с места в карьер, обойти, осмотреть город, чтобы назавтра, на удивление здешним старожилам, ориентироваться в нем, как дома. Один крупный географ (Филев несколько раз встречал его в полукилометровом университетском коридоре) писал, что, попадая куда - нибудь в незнакомый город, никогда не торопится в музеи, запечатлевшие историю, он любит бродить по улицам, наблюдать живую, жизнь горожан, и это дает ему как ученому больше, чем изучение бессловесных экспонатов.

Историк Филев был с ним почти согласен, понимая, конечно, что крупный ученый, да еще в популярной книжке, может позволить себе известную приблизительность выражений; он знал, как много работал тот и над «бессловесными экспонатами».